В прекрасном
расположении духа, объевшись сметаны, кот Барсик вышел погулять по карнизу
балкона девятого этажа. Двигаясь поступательно, Барсик в конце пути уперся
головой в побелку стены. Тут он задумал развернуться, да не удержался на узкой
дощечке и стал медленно, но неотвратимо падать вниз.
Стороннему наблюдателю
было видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот,
инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил глаза и
стал истошно орать, стремительно набирая скорость.
Hесколькими этажами ниже
покуривал на балконе дядя Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не
кудрявой головой траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени
сплевывая вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном
состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю Федю.
Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх. Сверху, затмив собою
солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он понял, что это что-то было
не только темное, но и мягкое. Барсик обхватил голову своего спасителя всеми
имеющимися в наличии лапами и, не переставая вопить, от радости выпустил когти.
Дядя Федя радости кота не разделил. Hасмотревшись фильмов про пришельцев, он
причислил свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха
заорал еще громче, чем Барсик.
Своими отчаянными криками они привлекли внимание
тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. «Срам-то какой!» - заключила одна
из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в сторону новостроек.
Через
пару минут дядя Федя отодрал-таки от лица царапавшегося Барсика и, раскрутив,
швырнул пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх.
Этажом выше
жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин, жестоко
мучившийся по утрам абстинентным синдромом. Сидя на кухне и поглядывая то на
часы, то в окно, слесарь размышлял о смысле жизни.
В 10.01, напоминая своим
поведением и ревом подбитый истребитель, вниз пролетел соседский кот. В 10.03
соседский кот прилетел обратно, застыл на мгновение в Высшей точке траектории;
расставив лапы в стороны, повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю
вертолет Ка-50 Черная акула, и, не в силах совладать ни с законами физики, ни
тем более, с законами аэродинамики, продолжил свое падение Забулдыгин твердо
решил бросить пить.
Несчастный Барсик летел вниз, минуя этаж за этажом, и без
приключений добрался бы до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не
попались маляры.
Маляры не делали ничего предосудительного. Они красили дом,
прикрепив предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий,
завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо одну-две более
дорогой белой краски и только затем, задрав голову, читал: «Осторожно! Малярные
работы!»
Барсик, почти не разбрызгивая краску, рыбкой вошел в ведро (все судьи
- 9 баллов). Удостоверившись, что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана,
кот постепенно начал выбираться наружу.
Маляры слышали, как что-то ухнуло им в
краску. «Он в нас камнем кинулся», - сказал более опытный маляр и заглянул в
ведро.
Камень необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на
поверхность и вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил
именную кисточку и со словами: «Изыди! Изыди!» толкнул ведро ногой.
Ведро,
обернувшись в воздухе два раза (Барсик выбрался из него уже на первом обороте),
пришлось почти впору проходившему мимо гражданину, пожелавшему не называть его
фамилию, а ставший белым кот, едва коснувшись земли, припустился бежать.
Распугав воробьев и голубей, он пересек клумбу и стал шустро карабкаться на
первую попавшуюся березу. Карабкался кот по ней до тех пор, пока берёза не
кончилась.
А в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы.
Пенсионер Тимохин по кличке гроссмейстер схватился в игре не на жизнь, а на
бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном
призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок неоправданно
затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову пожертвовать ферзем.
Сама же игра выдалась на редкость скучной, и падение Барсика с березы на
тридцать восьмом ходу ее весьма оживило. Побуксовав немного на доске и
расшвыряв фигуры, кот схватил зубами ферзя черных и бросился наутек по
направлению от шахматистов.
Первым опомнился дворник, он схватил табуретку и со
страшным криком: «Отдай ферзя, гад!» запустил ее вослед улепетывающему Барсику.
Статистика показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По
данным Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего кота,
либо кошку, практически равна нулю. В общем, среднестатистический кот легко
уходит от стула, другое дело - интеллигент Скрипкин.
Трудно сказать, что
подумал в этот момент Скрипкин, но крик: «Отдай ферзя, гад!» и удар табуреткой
по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув всем телом, взмахнув при этом
по-балетному руками и выронив сумку с продуктами, он побежал к своему подъезду
так быстро, как только мог, и даже еще быстрее.
Барсик, думая приятно провести
время, незаметно юркнул в сумку с продуктами. Интеллигент Скрипкин пулей
понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался лифтом) и добежал до
девятого этажа (хотя жил на четвертом).
Дворник, чувствуя, что как-то все
нехорошо получилось, подобрал сумку и решил отнести ее Скрипкину, загладив тем самым
перед ним свою вину.
Барсик, ощутив, как его подняли и понесли, притворился
мертвым, справедливо полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили
бы, но за ферзя уж точно не пощадят.
Дворник поднялся на четвертый этаж и
позвонил в дверь, в этот момент кот, притворявшийся до этого мертвым и не
двигавшийся, для большего правдоподобия стал изображать агонию. Сумка в руках
дворника зловеще зашевелилась, приведя того в неописуемый ужас. Кинув
шевелящуюся сумку у двери, почетный труженик метлы ударился в бега вниз по
лестнице и об косяк на финише. Подергавшись еще немного для приличия, Барсик
прислушался: было тихо, самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с
пониманием профессионала принялся за колбасу.
Минут через двадцать интеллигент
Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом этаже, убедился, что погони
нет, и спустился к себе домой. В нескольких шагах от двери валялась его сумка,
вымазанная внутри белой краской. Уже в квартире Скрипкин произвел ревизию
купленных продуктов. Им было куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два
лимона, а осталось: пакетик из-под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и
фигура для игры в шахматы.
Вне себя от злости на хулиганов, не только
испортивших продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и
выглянул во двор. Во дворе играли в шахматы; черными - пенсионеры Тимохин и
Миронов, белыми - дворник, имевший до этого мало игровой практики и потому
путавшийся в фигурах.
Тимохин передвинул заменявшую пропавшего ферзя
перевернутую ладью, а Миронов произнес: «Вам шах». «Вам мат!» - взвизгнул
интеллигент Скрипкин и запустил черно-белого ферзя из-за укрытия. Злополучный
ферзь шлепнулся в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех
метров.
Страшный крик дворника: «Убью!» застал Барсика на крыше, куда тот
забрался пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и
кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день
устанавливал один из жильцов.
Антенна благополучно упала. В поисках
чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе-десантник, на сей раз по лестнице,
спустился вниз и вышел во двор. То, что надо висело на бельевой веревке -
старый плед. Барсик повис на пледе и стянул его на землю. Это безобразие видела
хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже старуха, необщительная, злобная, но все
же не без некоторого шарма, придаваемого ей старческим маразмом. «Эва, чего
удумал», - сказала старуха и стала отпугивать кота криками «Кыш!» и «Шиш!», но
разве это могло напугать Барсика! Hаоборот, он перевернулся на спину и начал
елозить по пледу.
Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у нее вышло
непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило соседей на мысль, что
выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею. Не преуспев в свисте, хозяйка
пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла швабру и, размахнувшись, насколько
позволял радикулит, запустила ее с восьмого этажа. Швабра, просвистев мимо
маляров, воткнулась в землю в нескольких шагах от Барсика, тот посмотрел вверх,
затем резко подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по
пледу. «Ах ты, паразит, ах ты, окаянный», - запричитала старуха, но окаянный
паразит, по своему опыту зная, что у бабки в наличии имелось всего две швабры,
развалился даже в несколько неприличной позе.
Насчет количества швабр Барсик
был абсолютно прав, но он ничего не подозревал об арсенале валенок. Ехидно
улыбаясь в предвкушении мести, бабка размяла руки, поделав вращательные
движения, и дала залп тремя валенками подряд. Все три валенка попали в цель,
один из них даже в Барсика. Другой, срикошетив от головы опытного маляра,
застал врасплох его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника,
который, надегустировавшись призового самогона, устал от интеллектуальных игр и
отдыхал неподалеку в песочнице. Оба маляра выругались грязными словами, а
дворник проснулся и затянул песню. Барсик же дал деру. Бабка по случаю столь
удачного броска издала победный клич, подражая Тарзану.
Девятиклассник Петя
привязал к велосипеду бульдога по кличке Hаполеон, а сам отлучился в магазин за
хлебом. Hаполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который пробудило в
нем стремительное перемещение кота в пространстве, был слишком силен. И вот они
уже бежали трое: Барсик, Hаполеон и велосипед, последний бежал неохотно, о чем
громко звенел.
Иван Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей
что-нибудь приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка
сжимала в руке японскую игрушку «тамагоччи», а Иван Иванович нес на вытянутых
руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот. Девочка крикнула папе:
«Осторожно, кошка!», а потом «Осторожно, собака!», на что Иван Иванович
благодушно ответил: «Да я вижу», затем зацепился за поводок Hаполеона, но не
упал пока, а забалансировал тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы,
если б не подоспел велосипед. Словно вражеский дзот накрыл собой Иван Иванович
только что купленный торт. Hекоторым прохожим ситуация показалась комичной и
они засмеялись, но сделали это напрасно, поскольку Иван Иванович мужчиной был
крупным. Поднявшись, он не стал вдаваться в подробности, а начал раздавать
оплеухи направо и налево. Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и
перешел на пинки. Больше всех досталось гражданину Стекляшкину, который громко
возмущался и все хотел выяснить, по какому праву его пинают, и девятикласснику
Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Ивана Ивановича во время
короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку. Уже под вечер,
устав от дневной суеты, кот Барсик поскреб лапой дверь родной квартиры номер 35
на девятом этаже. Его впустили домой, и девочка Лена, к которой он относился с
почтением, потому что она обычно выпрашивала для него у родителей сметану,
только всплеснула руками: «Он на этот раз весь белый!». Смирившись с тем, что в
наказание его будут мыть, Барсик понуро опустил голову.
Через два часа, так и
не отмытый, кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и
приговаривала: «Hу где же та был? Я переживала, думала, ты разбился». Как
хорошо и уютно было дома, Барсик тихонечко мурлыкал от удовольствия и в
благодарность за то, что его гладят, и думал: «Почему некоторые люди такие
добрые, а некоторые злые?»
Hочь спустилась на город, бережно укутав мягким
покрывалом темноты улицы, дома, деревья. Все спали, спал и герой нашего
короткого рассказа, свернувшись калачиком на подоконнике. Hа улице было
спокойно, прохладно и хорошо, и где-то в тишине изредка раздавалось стрекотание
кузнечиков. Звезды безмолвно перемигивались в вышине, а месяц глядел сверху на
спящий город и умилялся. Была тихая летняя ночь, а завтра... завтра будет новый
день.
|